Знакомьтесь — Вернер Херцог - Страница 55

А вот вторая часть. Мой друг, который когда-то помог достать деньги на «Агирре», сказал, что мы должны вернуться в джунгли и снять там еще один фильм. Я возразил, что не хочу снимать в джунглях ради джунглей, мне нужен хороший сюжет. А он рассказал мне о Хосе Фермине Фицкарральдо, реальном историческом персонаже, каучуковом бароне начала века. Фицкарральдо был сказочно богат, содержал собственную пятитысячную армию и владел землями размером с Бельгию. Для фильма этого было мало, но мой друг упомянул такую деталь: однажды Фицкарральдо разобрал на части корабль, переправил по суше с одного притока на другой и собрал снова. Так родился сюжет — не о каучуке, а об оперном театре в джунглях, нечто, напоминающее миф о Сизифе. Фицкарральдо сам по себе не такой уж выдающийся персонаж, просто малосимпатичный коммерсант начала века, а времена «каучуковой лихорадки» в Перу меня совершенно не интересовали. Страстью к музыке Фицкарральдо наделил я, хотя каучуковые бароны действительно построили оперный театр в Манаусе — он называется Театро Амазонас. Так что исторические факты были для меня просто отправной точкой. По моей версии, чтобы раздобыть деньги на строительство оперного театра в джунглях, Фицкарральдо с помощью тысячи индейцев переносит корабль через гору с одного притока на другой, к зарослям каучуковых деревьев, прежде недосягаемым из-за опасных речных порогов Понго-дас-Мортес. Вопрос был в том, как перетащить пароход через гору, не разбирая его. Я вспомнил о карнакских менгирах и сразу понял: придется перетянуть настоящий пароход через настоящую гору.

До начала собственно съемок вы провели в джунглях несколько лет. Почему подготовка заняла столько времени?

В фильме Фицкарральдо ремонтирует старый ржавый пароход. Мы нашли его в Колумбии, судно было в ужасном состоянии, корпус весь дырявый, так что в Икитос, где снимались сцены в борделе Молли, его отбуксировали, набив шестью сотнями пустых бочек из-под масла. По его образцу мы построили два точно таких же парохода. Пока один поднимали в гору, другой снимали в эпизодах на реке. К фильму довольно долго проявляла интерес «Двадцатый век Фокс», но они предлагали использовать модель парохода и модель горы, а для меня это было неприемлемо. Пока шли переговоры, я уже начал строительство пароходов, но дело двигалось крайне медленно, потому что в Икитосе не было нормальных доков. К тому же надо было построить лагерь для съемочной группы и тысячи с лишним статистов, и на это тоже требовалось время. Разумеется, я параллельно занимался другими вещами, но чаще сидел в джунглях или ездил по Америке и Европе в поисках реквизита и финансирования.

Когда съемки наконец начались и мы отсняли уже процентов сорок всего фильма, Робардс серьезно заболел и вынужден был улететь в Штаты. Врач запретил ему возвращаться. А Джаггеру, игравшему чокнутого приятеля Фицкарральдо, настало время отправляться в турне «Роллинг Стоунз», и я решил вообще убрать его персонаж из фильма, потому что заменить Мика было некем. Он превосходно справлялся с ролью, любая замена оказалась бы неравнозначной. Джаггер вообще отличный актер, но почему-то никто не открыл этот его талант. И вел он себя здорово. В Икитосе мы взяли ему машину напрокат, и если кого-то надо было куда-то отвезти, он охотно помогал. Он знает, что такое настоящая работа, мне очень нравится эта черта. Мик — истинный профессионал в лучшем смысле слова. Его отъезд стал, наверное, самой большой моей режиссерской потерей.

Правда, что, после того как Робардс уехал, вы хотели сами сыграть Фицкарральдо?

Я бы стал играть сам только в крайнем случае. Но я бы справился с ролью — хотя бы потому, что как режиссер делал ровно то же, что делает герой в фильме, так что я бы не сплоховал. Конечно, до Кински мне далеко, и я благодарен судьбе, что он согласился. Мы встретились в отеле в Нью-Йорке, я был страшно подавлен происходящим в Перу, и Клаус меня подбадривал. Он открыл шампанское и сказал: «Я знал, Вернер! Я знал, что буду Фицкарральдо! Зачем тебе играть самому, я же сыграю намного лучше». И, разумеется, он был прав. «Когда самолет в Перу?» — спросил он. Я очень ценил его профессионализм, хотя, когда Клаус увидел, по какому крутому склону мы собираемся тащить корабль, энтузиазма у него поубавилось. Он был убежден, что затея провальная, и впоследствии стал сильнейшим препятствием в работе.

В одном интервью того времени вы сказали, что если бы вам снова пришлось снимать такой фильм, как «Фицкарральдо», от вас бы «остался лишь прах».

Все старались защитить меня от моего же, как им казалось, сумасшествия и безрассудства, я сто раз слышал: «Да перепиши ты сценарий и выбрось вообще этот эпизод с горой».

Проблем было множество. У одного члена съемочной группы случился непонятный припадок, и он сжег дом, который построили индейцы, отличную хижину на сваях, крытую соломой. В десяти днях пути от съемочной площадки, выше по Рио-Камисеа жило кочевое племя амауака, отвергавшее все попытки установить контакт со стороны миссионеров и военных. В тот год стояла небывалая в истории засуха, и поскольку река почти пересохла, индейцы спустились вниз в поисках черепашьих яиц. Прежде они никогда не подходили так близко. Они напали на трех статистов из числа аборигенов, когда те рыбачили. Одному в горло угодила огромная стрела, эти кадры есть в «Бремени мечты». Три стрелы попали в живот его жене, она находилась в критическом состоянии. Везти их куда-то было слишком рискованно, так что экстренную восьмичасовую операцию проводили прямо на кухонном столе. Я в одной руке держал факел, освещая брюшную полость пациентки, а другой брызгал из баллончика репеллентом, отгоняя тучи москитов, слетавшихся на запах крови. Это внезапное нападение было совершено выше по реке, на расстоянии одного дня пути, ночью. Человек пятьдесят индейцев, наших лучших статистов, решили совершить ответный налет, но, к счастью, так и не нашли амауака.