Знакомьтесь — Вернер Херцог - Страница 93

После «Моего лучшего врага» вы сняли две короткометражки: «Бог и обремененные» и «Паломничество». Оба фильма посвящены вопросам веры и религии.

Мне удаются религиозные темы, я хорошо их чувствую. Эти фильмы я снимал для телевидения: мне предложили принять участие в цикле «2000 лет христианства». Я сказал, что хочу сделать фильм о церкви в Латинской Америке, но предупредил, чтобы они не ждали ничего энциклопедического, потому что я собираюсь поехать в особое место. Основные эпизоды сняты в базилике Пресвятой Девы Гваделупской в Тепейаке, пригороде Мехико, и в храме майянского бога Машимона в Сан-Андрес-Итцапа, в Гватемале, где наглядно видно смешение язычества и католицизма. Религиозные обряды гватемальцев, которые вы видите в фильме, не связаны с католической церковью. Все происходит в частном дворе, устраивают все обычные люди, никакой платы с верующих не взимают.

Они поклоняются манекену за стеклом, одетому в костюм ранчеро. Это и есть Машимон, древний майянский бог: наряд богатого испанского ранчеро символизирует его могущество. В обряд поклонения этому языческому идолу входит окуривание манекена сигарным дымом, и еще они вставляют ему в рот сигареты, вообще в фильме многие курят. Кроме того, последователи культа плюют и брызгают на Машимона и друг на друга спиртным — это часть обряда очищения в присутствии Божества. Католическая церковь, не зная, что делать с этим явлением, в итоге вроде как бы признала Машимона. Чтобы как-то вклиниться в это место, они запихнули туда статую своего святого, на которую никто не обращает внимания. Католические священники туда носа не суют, там царит полный хаос, нет никакой организации или иерархии и никаких догматов.

Книги, показанные в фильме, настоящие, или вы сами их сделали?

На съемках этого фильма мне довелось за два дня подержать в руках два величайших сокровища человечества: «Codex Florentino» и «Codex Telleriano-Remensis». Книги наверняка подлинные, выдумать такие тексты просто невозможно. Я считаю, что «Флорентийский кодекс» — одно из достойнейших творений рук человеческих. Когда испанские захватчики уничтожали ацтекскую культуру, среди этого ужаса нашелся человек по имени Бернардино де Саагун, который вместе с другими монахами записывал рассказы ацтеков, еще не утративших знания, культуру, историю и особенности быта. Это был поистине колоссальный труд. Среди руин прозорливый монах делал все, чтобы сберечь для нас ацтекскую культуру. Он даже намеренно неправильно перевел с науатля некоторые сведения об их религии и человеческих жертвоприношениях, иначе испанская инквизиция сожгла бы книгу.

В прошлом году вы сняли для цикла Би-би-си «Звук и кино» очень красивый короткометражный фильм «Паломничество». Как вы и композитор Джон Тавенер подошли к работе над этим проектом?

В разговоре с Би-би-си я услышал «музыка и фильм», а не «звук и фильм», так что я снимал, исходя из несколько другой концепции, чем остальные режиссеры, и поэтому, возможно, «Паломничество» несколько выделяется. Я был безмерно рад возможности поработать с Джоном Тавенером, одним из величайших современных композиторов, по моему мнению. Поначалу я сомневался, удастся ли вся эта затея, потому что прежде Тавенер наотрез отказывался писать музыку для кино. Но в данном случае перед ним не стояла задача написать музыку для фильма, как и у меня не было цели снять видеоряд, дополняющий музыку. Музыка и изображение должны были выступать на равных. Я позвонил Тавенеру и с удивлением узнал, что он слышал о моих фильмах и охотно со мной поработает.

Темой была религия. Тавенер исповедует греческое православие, я в юности пережил короткий, но драматичный период увлечения религией. Таким образом, религия была важна для нас обоих, и наше представление о фильме совпадало. Я предложил посвятить совместный труд паломникам, их страстной вере и горю, молитвам и надеждам. Я хотел, чтобы в музыке была глубина, подобающая молитве, и мы легко нашли общий язык. При первой же встрече между нами установилось полное единодушие, и мы даже не обсуждали ни фильм, ни музыку. Он сразу же понял, чего я хочу, сел за рояль и начал играть, подпевая. Секунд через двадцать я прервал его и сказал: «Джон, довольно. Пишите музыку. Мы поняли друг друга».

Фильм совсем короткий, восемнадцать минут, но для меня эта работа важна. В самом начале на экране появляется цитата из Фомы Кемпийского, средневекового мистика: «Лишь паломники, преодолевая тяготы земной жизни, не сбиваются с пути, по мерзлой ли, по выжженной ли земле лежит их путь: их ведут молитвы, страдание, религиозный пыл и скорбь». Те, кто читал предыдущие главы этой книги, наверняка уже почуяли подвох. Да, цитата вымышленная. Я сначала думал дать другой текст, но Джон Тавенер написал мне прекрасное, очень убедительное письмо, и я тут же понял, что он merlior pars и его мнение важнее.

Где вы снимали?

В Мексике, в базилике Пресвятой Девы Гваделупской. Паломники стекались туда со всей страны. Я знаю совершенно точно, что некоторые двести восемьдесят километров проползли на коленях. Они были изнурены и измучены дорогой, буквально на последнем издыхании. К таким людям не подойдешь с разговорами. Снимали мы с небольшого расстояния, если видели что-то интересное, подходили поближе. Особого места для маневров не было, потому что за два с половиной дня в городе собралось шесть миллионов паломников. Важно было не то, кому или чему пришли поклониться эти тысячи тысяч людей, а где конкретно это происходит. Например, в фильме есть человек, который держит фотографию покойной жены и разговаривает с изображением Девы Марии. Мы ничего о нем не знаем, но в контексте всего фильма и благодаря музыке мы как будто видим всю его историю. Изначально я хотел использовать звуки, которые записал непосредственно в базилике, но, услышав музыку Джона, моментально отказался от этой идеи, иначе и фильм, и само паломничество попахивали бы каким-то псевдореализмом и чуть ли не обыденностью.